«Гори, Москва!»: как русская столица приготовила для французов ад. Невыученные уроки Макрона

7 апреля — iatochka.news, 13:55. Бойкие заявления президента Макрона про то, что Франция готова повоевать с Россией на Украине, как бы отсылают к генетической памяти. А зря. О том, как Москва для французов стала адом в 1812 году, почему они называли русских «скифами», что творили в нашей столице и в связи с чем стали восприниматься «воинством антихриста», читайте в новом материале цикла «ТОЧКА в истории».


Фото: freepik

Воевать пришла вся Европа

Заявления президента Франции Эммануэля Макрона о том, что можно было бы ввести регулярные войска НАТО на территорию Украины, особенно, если вооруженные силы России подойдут к Одессе и Киеву, стали одной из главных тем международной политической повестки последнего месяца.

«Точка» ранее писала о том, чем вызваны эти слова и почему для Франции сейчас открывается перспективы многолетнего экономического и политического кризиса, при чем здесь российское влияние в Африке, и почему Макрон стал столь резок в своих заявлениях.

Здесь же, думается, стоит подробнее вспомнить историю того, как французы уже приходили в Россию в 1812 году, оккупировав Москву, и что из этого у них получилось.

В первую очередь стоит сказать о том, что во фразе «французы напали на Россию» имеется некоторая историческая неточность. Потому, что в армии Наполеона натурально была вся Европа. Собственно французов там было около половины, а то и меньше. Остальные же войска были представлены Пруссией, Италией, Испанией, Австрией, даже Хорватией и Великим герцогством Варшавским, ну, то есть, Польшей. Были в этой армии и швейцарцы, и голландцы, и португальцы. Не было только англичан, которые в тот момент оказались с нами по одну сторону баррикад. Они были злейшими соперниками наполеоновской Франции в Западной Европе. Но в тот момент Англия воевала с США. И, кстати, англо-американскую войну 1812 года в американской историографии называют «Второй войной за независимость» и придают ей огромное значение в контексте появления американской нации, как таковой. Что особенно символично, в ходе той кампании столица США, Вашингтон, сгорела примерно так же, как и Москва.  

Война не по правилам

Как указывает в одном из своих интервью доктор исторических наук Владимир Лапин, Франция, вторгаясь в Россию, рассчитывала на совершенно другую войну, нежели на то, чем стала кампания 1812 года. И в принципе, на первый взгляд, на это были все основания. Европейская военная наука и сама концепция войны строилась и ранее, и в XIX веке по достаточно простым принципам. Есть армии государств-участников конфликта, эти армии должны сойтись в генеральном сражении, которое и решает ход всей войны. После генерального сражения страны договариваются о мире, проигравшая сторона уступает земли, деньги или иные ресурсы стране-победительнице. А потом долго восстанавливает свои вооруженные силы, которые логичным образом потрепало в этот самом генеральном сражении.

Все, что происходит до генерального сражения – это подготовка к нему и выбор идеального места. Кто место для боя навязал противнику, тот, в общем-то, уже наполовину выиграл. И не только сражение, но и всю войну.

Это, конечно, максимально упрощенная и обобщённая схема. Но она показывает, почему после Бородино и оккупации Москвы наполеоновская армия и сам Бонапарт вели себя именно так, как вели, а не иначе. Помимо самых банальных материальных факторов, Бородино стало, наверное, первым настолько масштабным в истории Европы элементом психологической войны.

По мнению все того же профессора Лапина, Бонапарт с момента вторжения в Россию не особо собирался доходить даже до Москвы. Он хотел как можно быстрее дать генеральное сражение, подписать мир, отобрать западные российские территории типа той же Финляндии и российских польских земель, и удалиться. Планы дойти до «сердца России» у него появились позже. И во многом потому, что в какой-то момент он просто перестал понимать, с кем и как воюет.  

Война с «антихристом»

И здесь стоит поговорить о ментальном восприятии этого конфликта. Если для «объединённой Европы» Наполеона это была еще одна кампания в числе многих, то вот Россия внезапно восприняла это вторжение, как Отечественную войну. То есть, реально такой формат конфликта, где земля должна гореть у неприятеля под ногами. А сама война стала восприниматься, как в некотором смысле сакральное действо. Где Наполеон представлялся чуть ли не антихристом, а его армия – натуральными чертями и «басурманами-нехристями». Которые пришли даже не захватывать, а уничтожать Россию и надругаться над нашими святынями.

Фото: freepik

При этом русская армия упорно генерального сражения не давала, а отступала настолько, насколько это возможно. И это даже в наступательной фазе кампании приносило наполеоновской армии большие проблемы. Во-первых, все более растягивались и удлинялись линии снабжения. Во-вторых, припасы на местности можно было пополнить с огромным трудом потому, что местное население уходило с имуществом в леса, а то и начинало активно партизанить. Что не столько наносило материальный ущерб французам, сколько изматывало психологически.

Впрочем, нужно сказать, что армия Наполеона была сильнейшей на тот момент армией Европы, а то и всего мира. А потому относительно быстро (12 июня Наполеон вошел в Россию, 7 сентября началось Бородинское сражение, 14 сентября французы уже вошли в Москву) французы подошли к Москве, где и состоялось генеральное Бородинское сражение, итоги которого, есть такое мнение, вызвали и у самого Наполеона, и у его солдат состояние тяжелейшей фрустрации.

Грозное русское молчание

И наполеоновская, и русская армия по итогам Бородинской битвы понесли тяжелые потери. Но армия Российской Империи воевала на своей земле, могла восстановиться и реорганизоваться. У армии Наполеона была прямо противоположная ситуация.

После формальной «победы» в Бородинском сражении, а его итоги именно так трактуются во французской историографии, Бонапарт ждал ключей от Москвы, как символического жеста о сдаче города. И что самое главное, последующего заключения мирного договора.

Об этом свидетельствует и просьба Наполеона к начальнику Воспитательного императорского дома Ивану Тутолмину, о том, чтобы тот направил в Петербург курьера со следующим посланием:

«Я прошу вас при этом написать императору Александру, которого я уважаю по-прежнему, что я хочу мира».

Но российский император на подобные заявления, а их было три, просто не реагировал.

Вообще, по мнению российских историков, войска Бонапарта в Москве, да и он сам, испытывали в те дни московской оккупации, колоссальное психологическое давление. Потому, что просто не понимали, «куда и как дальше воевать». Логичным было бы идти на Петербург, но потери и слабое снабжение, говорили о том, что это будет не лучшей идеей.

При этом сама победа на Бородино стремительно обессмысливалась и пустой Москвой, в которой оставалось едва ли около 10 тысяч мирных жителей, и молчанием со стороны русских. А то, что армия Российской Империи не то, чтобы далеко ушла и сейчас вновь наращивает силы для возможной контратаки, было уже вполне материалистическим фактором, который, впрочем, тоже на психику давил. 

В общем, война пошла совсем не по плану. А тут еще и московские пожары.

«Гори, Москва!»

По поводу того, кто и как организовал пожары в Москве, в ходе которых город выгорел практически полностью и на его восстановление понадобилось около двадцати лет, специалисты дискутируют до сих пор. Кто-то говорит, что это была инициатива губернатора Растопчина, кто-то указывает на наличие «анонимных поджигателей». Французы, кстати, склонялись именно к этой версии. И казнили порядка 200 (по другим данным 400) москвичей, которых заподозрили в поджогах-диверсиях.

Иная точка зрения утверждает, что Москва просто не могла не загореться по внешним, но закономерным причинам. Город был деревянным, оставлен был в спешке, при этом в те осенние дни стояла сухая и ветренная погода. Любой оставленный огонь мог стать причиной глобального пожара. А уходя, российская армия подожгла те армейские склады, имущество с которых не успела и не могла эвакуировать.

Фото: freepik

При этом, не стоит забывать, что в отличие от еды, которую эвакуировавшиеся жители города, все же забрали с собой, склады алкоголя в Москве остались практически нетронутыми. А европейцы, как оказалось, тоже пытаются «лечить» нервный стресс алкоголем. Что также не способствовало адекватности поведения.

Ну и не стоит забывать про поляков и немцев, которые среди всей наполеоновской армии лютовали в Москве особо. Поляки в этом смысле были самыми «идейными». Ими действительно двигала русофобия и жажда реванша за 1612 год.

Так или иначе, но массовые пожары стали дополнительным психологическим фактором, который бил по мозгам «цивилизованных европейцев». Фактически, они оказались в чем-то очень напоминающем христианский ад.

Судите сами, пустой город посреди необъятной страны, никто не хочет с ними вести каких-то переговоров, как будто их тут и нет, как будто они не люди, а тени и призраки. А потом в этом городе вспыхивает огонь, который уничтожает все на своем пути.  Что должно твориться в голове даже у самого психологически закаленного человека, который вокруг себя в течение более чем месяца наблюдает подобную картину?

Грабеж и святотатство

В какой-то момент все это вылилось в массовое и жесточайшее разграбление Москвы. К слову, не соблюли французы и договорённости о российских военнопленных, раненых солдатах, оставленных в городе. Договор о проявлении милости к раненым был заключен между генералом Михаилом Милорадовичем и маршалом Иоахиом Мюратом. Но в итоге эти раненные поенные попросту сгорели. По разным данным погибло их от двух до десяти тысяч человек.

И самым ужасным образом подтвердилось народное мнение о разграблении русских святынь. Церкви Москвы обносились подчистую. Более того, в некоторых храмах были поострены плавильни, чтобы переплавлять золотую и серебряную утварь в слитки. Были разграблены саркофаги с мощами православных святых. В своих воспоминания Александр Бенкендорф, который одним из первых вошел в Москву после ухода оттуда Наполеона, писал про Успенский собор Кремля:

«Я был охвачен ужасом, найдя теперь поставленным вверх дном безбожием разнузданной солдатчины этот почитаемый храм, который пощадило даже пламя, и убедился, что состояние, в которое он находился, необходимо было скрыть от взоров народа. Мощи святых были изуродованы, их гробницы наполнены нечистотами; украшения с гробниц сорваны. Образа, украшавшие церковь, были перепачканы и расколоты».

Русский драматург Александр Шаховской также вспоминал в своих записях о том, что «в алтарь Казанского собора втащена была мёртвая лошадь и положена на место выброшенного престола».

Характерно, что долгие годы именно сгоревшая и разграбленная Москва, а не Бородинское сражение в русской народной памяти было главным событием той войны. И да, после этого уничтожения Москвы слухи по стране разнеслись быстро. А потому отступление французов и было столь трудным. 

Кто помог «генералу Морозу»

И здесь нужно рассказать про французский исторический миф о «генерале Морозе». Якобы, ранние и сильные заморозки уже осенью, буквально выкашивали «победоносную наполеоновскую армию». И потому эта армия уже не смогла дойти и закрепиться ни в Смоленске, ни в Минске. Где Наполеон и планировал перезимовать, чтобы продолжить кампанию.

Холода, конечно, имели место быть. Но не экстремальные. Проблема для французов была в другом. Они не могли позволить себе остаться на постой в домах русских крестьян. Во-первых, самих домов особо не оставалось. Русские селяне, как и говорилось выше, уходили в леса, сжигая за собой то, что не могли увезти. А если кто-то и оставался, то солдаты опасались, что «добрые хозяева» просто прирежут их во сне.

Это заставляло солдат ночевать в походном режиме, на улице перед костром. Что, естественно, и приводило к массовым случаям летального обморожения. Не говоря уже про голод, деморализацию и в целом тяжелейшие условия отхода.

В какой-то момент, не понимая, как тут вообще воевать и почему русским настолько плевать на правила ведения войны, Наполеон, еще в Москве, глядя на пожары, воскликнул: «Какое страшное зрелище! Это они сами поджигают... Это — скифы».

Сейчас в российских исторических источниках это высказывание трактуется, как восхищение отвагой и самоубийственной жертвенностью русских. Но давайте вспомним, что скифы по Геродоту — это в целом азиатский, варварский народ с изрядной долей безумия в национальном характере. И в этом контексте французский император Наполеон, который видел себя и императором всей Европы, вполне мог иметь в виду то, что русские – это не европейцы, а какие-то дикари, которые не признают никаких правил. Но при этом все же побеждают, даже сжигая собственные города.

Впрочем, все это может быть и красивой легендой. А факт остается в том, что это именно наполеоновская армия в Москве повела себя, как орда варваров-мародеров, убийц и святотатцев, которая, кажется, в какой-то момент просто начала коллективно сходить с ума.

Чем еще объяснить попытку Бонапарта взорвать после ухода из города Кремль? Кстати, символично, что Кремль устоял, как устояла и отдельно заминированная колокольня Ивана Великого. Которая, чисто исторически, является одним из важнейших символов российской государственности. Взрывом снесло только позднейшие к ней пристройки.

Что в итоге?

В декабре 1812 года Бонапарт вернулся во Францию. Театр военных действий из России сместился в Европу. И Наполеон даже сумел взять несколько реваншей, сколотив новую армию, и нанося удары по русским и прусским войскам. Но хребет его империи был уже сломлен, а потому в 1814 русские вошли в Париж. И, что характерно, не занимались в столице Франции ни грабежом, ни насилием, ни массовыми расправами.

Ну, а попытка «цивилизованной Европы» сломать Россию закончилась не просто тотальным провалом этой инициативы. По мнению историков и социологов, именно в ходе Отечественной Войны 1812 года Россия обрела то, что называется гражданской нацией. И как феникс из пепла московских пожарищ вышла обновленной и еще более сильной.

Ранее «Точка» писала, о возможных сценариях захода французов на Украину. 

Подготовил Александр Чаусов, публицист, кандидат исторических наук

Запад фальсифицировал историю много десятилетий. Теперь мы пожинаем плоды. Цветные революции, русофобия, коричневая чума на Украине. И вот мир вновь стоит на пороге Третьей мировой. Цикл материалов публициста, кандидата исторических наук Александра Чаусова в рамках проекта «ТОЧКА в истории» расставит правильные акценты и освежит память.

Подписывайтесь и читайте нас в удобном формате в соцсетях: ВКОНТАКТЕ, ДЗЕН и ТЕЛЕГРАМ